Радио Свобода. ""Хирург" бунтует за Путина".

Лидер "Ночных волков" Александр "Хирург" Залдостанов, байкер, называющий себя бунтарем, но агитирующий за власть, в интервью Радио Свобода объяснил суть своего "бунтарства".

Александр "Хирург" Залдостанов основал байкерский клуб "Ночные волки" еще в советское время - в конце 80-х годов, бросив для этого медицину. Ныне он - преданный сторонник Владимира Путина, считающий его своим другом, причисляющий себя к русским патриотам и защитникам православия. Перед недавними президентскими выборами Залдостанов принял участие в агитационной кампании Путина, а в конце апреля вывел своих товарищей по клубу на мотопробег в поддержку Русской православной церкви и ее главы патриарха Кирилла.

Корреспондент Радио Свобода попытался выяснить, как бунтарство этого уже далеко не юного человека сочетается с его политическими взглядами - о необходимости возрождения величия России на основе православия и государственнических ценностей.

- Когда вы впервые сели на мотоцикл?

- В начале 80-х. Я еще учился в институте, у меня как раз интернатура была. С первых зарплат покупал себе. Это был далекий 1983 год.

- Вам просто нравилось ездить на мотоцикле или в этом были какие-то мировоззренческие вещи?

- Это была протестная, скорее, тема. Мне нравилось учиться, я из семьи врачей, но я всегда - что в институте, что в школе - был на плохом счету: внешность, пристрастия, хобби всегда были очень неудобны той системе, в которой я тогда существовал. Тогда был один журналист, он писал о Западе - понятно, критически. И как-то я в его книжке обнаружил фотографию байкеров, и уже мое юношеское воображение дорисовало их свободными, живущими в другом мире. Ветер, свобода..

- Когда я был юношей, на меня произвел сильное впечатление фильм "Беспечный ездок" - о двух байкерах, которые столкнулись с традиционалистским обществом - и это привело к их гибели. У меня - взгляд человека, далекого от байкерского мира. С вашей точки зрения, этот фильм действительно отражает суть байкерства или это просто романтизация настоящей байкерской жизни?

- На самом деле мне больше понравился фильм "Безумный Макс", чем "Беспечный ездок". Мне не очень нравятся размышления о свободе, когда в баке у тебя наркота. Честнее - "Безумный Макс", вторая часть. Надо понимать, что мы как были протестной публикой, так ею и остались. Это очень важно, чтобы понять нашу сегодняшнюю жизнь. Потому что тогда мы выступали не против нашей страны и ее мощи: нам она как раз очень нравилась. Нам не нравились люди, которые без конца врали, говоря о ценностях, в которые сами не верят. Эти же люди первые и продали страну, которая собиралась, строилась столько поколений. А теперь мы попадаем из лжи прошлой в ложь сегодняшнюю - ложь в глобальном смысле сейчас исходит от так называемого мирового правительства. Она уже исходит не от национальных правительств, вот в чем вопрос. Тогда мы верили в демократию. Теперь мы видим, что все это фуфло, которое способно только разрушить, но ничего не дать взамен, привело к величайшей катастрофе нашей страны.

- Я так понимаю, национальное правительство вас устраивает. Какие-то отношения у вас есть с Путиным, у вас хорошие отношения с Русской православной церковью. Я знаю, вы призывали голосовать за Путина. Сами вы ходили голосовать?

- Да. Если я что-то говорю, я буду соответствовать тому, что я говорю. Я считаю, у нас даже родилась (с Владимиром Путиным. - РС) какая-то дружба, что-то особенное, иррациональное. Мне он интересен как личность, которая способна на какие-то поступки. Конечно, я буду его поддерживать. Я бы очень хотел, чтобы наше государство не было добито окончательно, чтобы возродилось его прежнее величие. Русская православная церковь этому способствует. Конечно, у них задачи разные: государство беспокоится о собственной мощи, а церковь беспокоится о душе. Но в данном случае духовное может способствовать мощи, как мощь может способствовать духовной составляющей. И это единственный, может быть, в мире симбиоз.

- Я бы хотел вернуться к Путину. Вы бы приняли, как я понимаю, его в клуб, даже если бы он не был президентом, премьером?

- Даже если все будут орать "распни его, распни", я буду одним из тех, кто сделает все, чтобы его поддержать. Это называется интуиция - когда сердце подсказывает, что так - правильно.

- У вас в клубе все поддерживают Путина или есть люди, которые выходили, скажем, на митинги с требованием честных выборов?

- Не надо нас ассоциировать с политикой. Мы как были протестной публикой, так и остались. Нельзя путать патриотизм, какие-то духовные вещи с политикой. Меня Путин интересует как личность. Мне все равно, остался бы он президентом или не остался бы, это мне не мешало бы с ним общаться и ездить на мотоцикле. Может быть, даже больше сдружило бы, если бы он не был президентом. Есть какие-то вещи, которые мы понимаем сами, чувствуем, за которые мы будем бороться, - вне зависимости от того, как об этом думают политики.

- Вы лично преданы Путину и считаете его своим другом. Но, скажем, если бы среди "ночных волков" был человек, который не считал Путина правильным политиком, это привело бы к каким-то трениям между вами? Или у вас есть плюрализм мнений? Или это вообще неважно?

- Это не совсем важно, не в первую очередь. У каждого из нас есть свои личные друзья, и необязательно, что они должны быть друзьями для всех. В любом случае мы будем поддерживать друг друга, это понятно: мы связаны общей эмблемой, многолетней дружбой и так далее. Если человек говорит, что он против кого-то, то я должен выяснить причину, мотивы, почему он говорит "я против". Поймите, он (Владимир Путин. - РС) не просто обыденный человек, он первое лицо государства. Приезжает на мероприятия, приезжает на мотоцикле, едет с тобой рядом. Когда в Новороссийске было огромное шоу, он назвал нас не общим словом "байкеры" - среди байкеров есть разные люди, - а он назвал нас "ночные волки". Это о чем-то говорит. Абы к кому он бы не поехал.

- Давайте поговорим о ваших отношениях с Русской православной церковью. Как вы пришли к православию?

- Это не было в одночасье. Мы - русские люди, это заложено в наших генах. Государство на этом стоит. Убери от нас православие - рассыплется все, как карточный домик. За 70 лет коммунисты не смогли уничтожить веру. Когда я стал ездить на мотоциклах, у меня была возможность бывать в Берлине. Я привозил оттуда разные сувениры, в том числе какие-то плакаты. Первый, кто мне начал об этом говорить - это мать моя, которую не покидала вера. Мать мне говорила: "Чертей со стены сними!". И отец мой говорил, который прошел войну, что в окопах не бывает атеистов. Эта культура - западная, мотоциклетная, клубная, я имею в виду - во многом замешана на таком антирелигиозном подтексте, даже сатанинском. Мать мне первая сказала: "Не вешай на стены! Я в твою комнату не приду, пылесосить не буду, пока ты это все не снимешь". У меня была куча возможностей убедиться в существовании Бога, чудесных вещей, которые меня спасли и довели до этого дня живым.

- На взгляд человека со стороны кажется, что байкерский образ жизни не очень-то благочестив. Может, это заблуждение? На самом деле он как-то сочетается с церковными нормами?

- Мы все миряне, мы не монахи. Поэтому не надо от нас требовать монашеских подвигов. Просто мы понимаем, осознали какие-то вещи. 23 года мотоклубу "Ночные волки" - из чего-то мы, наверное, выросли, что-то осознали в этой жизни. У нас есть свои собственные принципы, они родились у нас как у целой культуры, которую мы принесли в Россию. Да, пусть мы ее взяли с Запада, от американцев, но мы сделали из нее свое, со своими принципами, со своими ценностями, своим мироощущением.

- Недавно вы провели мотопробег в защиту РПЦ. Вы сами решили это сделать, или кто-то из Патриархии просил об этом?

- Никто у нас ничего не просил. Но эта идея была не моя. Я просто знаю людей... Круг общения "ночных волков" очень разнообразный, к нам, конечно, тянутся прежде всего люди с похожим мировоззрением, и когда ко мне пришли и попросили меня поддержать, конечно же, мы с радостью откликнулись на это дело. Мы же видим, что происходит. Арест отца Ефрема, который привез пояс Богородицы в Москву. Оргия бесноватых в храме. Иконы, порубленные топорами. Это уже издевательство и оставаться к этому безучастным нельзя!

- В каком-то смысле то, что сделали девушки из Pussy Riot, это тоже акт бунтарства.

- Никакой это не акт бунтарства. То, что они там устроили, у них там своя корысть: пиара не хватает. Бунтарство - когда риск есть. Пусть пойдут в мечеть и там устроят свое бунтарство! А когда ничего тебе не угрожает - это бунтарство, знаете, такое от трусости, оно у меня не вызывает никакого уважения. Больше всего мы смеемся, хихикаем, когда слышим, как под это все пытаются подвести какую-то мировоззренческую позицию, объяснить это с точки зрения какой-то демократии, какие-то великие смыслы в этом во всем видят. Я не хочу даже про это говорить. Мне неинтересно, сидят они там или не сидят. Меня это не волнует.

- Вы говорите, что бунтарство остается у вас в крови. Но при этом, честно говоря, я не очень понимаю, против кого теперь направлено это бунтарство. Можете оглянуться назад и оценить, изменились ли ваши взгляды за последние 20 лет?

- По поводу бунтарства я объяснил понятно. Жалко, что мне не удается это донести... Это именно сопротивление, это - делать то, что ты действительно чувствуешь. Не то, что тебе навязывают. Здесь мы четко гнем свою линию. Я рад, что так сложилось, что у нас сейчас у руля государства находится человек, который, мне кажется, мой единомышленник. И мы его будем поддерживать. Было раньше ЦК КПСС, в Советском Союзе, сейчас ЦК КПСС - в мире, которое поклоняется уже другим ценностям, другому идолу. Вот с ним идет незримая борьба на поле брани.

Национальная катастрофа, к которой мы пришли, - разделение нас на страны, отделение от нас Украины, навязывание Украине какого-то другого пути, отдельного от России... Я родился на Украине, я все свое детство провел в Севастополе, для меня это неделимое, единое духовное пространство. И это гораздо серьезнее любого ЦК КПСС, который был в советское время. Нас пытаются разделить и перессорить людей внутри страны, внутри церкви. Единственная наша задача - сопротивляться этому, не давать продолжать нас обманывать, покупать нас, как это было сделано в 90-х годах. Против этого надо проявлять свой протест, с этим надо бороться. И это будет гораздо поопаснее бунта предыдущего.